Человечеству много тысяч лет. Все это время наши предки накапливали практические знания и опыт, создавали предметы быта и шедевры искусства. Они совершали ошибки и делали великие открытия. Как нам узнать об их жизни? Можем ли мы взять что-нибудь полезное для себя, чтобы не допускать промахов в настоящем?

Конечно же, это возможно. Сегодня существует много наук, изучающих вещественные источники. Давайте разбираться детально.

Определение и классификация

Итак, вещественные источники - это все материальные предметы, которые отражают различные сферы жизни и деятельности человека. Все, что характеризует происходящий сейчас или в прошлом, будь то надписи, остатки бытовых вещей или человеческие останки, может нести бесценную информацию для исследователей.

Таким образом, мы определили наиболее широкие рамки этого понятия. Давайте теперь разберемся с классификацией для большей упорядоченности.

Вначале картина складывалась достаточно просто: эпоха дикости, которую сменило время варваров, а после - возникновение цивилизации. Однако такую стройную классификацию сломали вещественные источники Средневековья. Они совсем некстати вклинились после потрясающего расцвета античных государств.

Сегодня исследователи все больше склоняются к следующему разделению памятников культуры. Выделяют три основные группы (в каждой из них имеются подразделы):

Вещественные источники, примеры которых будут приведены далее.

Изобразительные памятники - рисунки, фотографии, символы на монетах и прочее.

Словесные. Они делятся на устные и письменные. Первые изучаются этнографией.

Особенности правильной работы

Вещественные источники - это самые разнообразные памятники, находки, упоминания, песни и легенды. Как же разобраться с ними и объединить в систему?

Подобная задача не по силам одной науке или группе людей. Для разработки такого обширного направления в процессе развития общества было создано несколько дисциплин, с которыми мы с вами познакомимся далее.

Какие же методы используются, когда изучают вещественные источники? Для начала упомянем человеческий фактор. Любой результат всегда выдается через призму мировоззрения исследователя или автора письменного документа. Поэтому зачастую ученые не получают объективной информации, а лишь подтверждают или опровергают свои догадки.

Главным методом в работе с источниками является следующий: все выводы делаются только после изучения всего комплекса находок, свидетельств, фактов. Нельзя что-то вырывать из контекста. Общая картина складывается наподобие паззла. Давайте разберемся, какие дисциплины занимаются подобными изысканиями.

Археология и антропология

Эти две науки наиболее плотно работают с вещественными источниками. Первая из них имеет цель разобраться в эволюции человека и общества, изучить процесс становления основных сфер жизни от начала веков до сегодняшних дней.

Антропология занимается исследованием самого человека (рас, традиций, культуры и быта). Однако такое широкое поле деятельности данной науки существует в основном в странах западного мира. В СНГ эти знания охватывают несколько отраслей. Кроме антропологии здесь задействованы этнография и археология.

Конкретно эта наука в нашем понимании занимается больше эволюцией и временно-пространственными различиями физического типа человека. Итак, давайте разберемся по порядку.

Археология - это наука, изучающая вещественные исторические источники. В сферу ее интересов входит несколько исследуемых групп:

Поселения (сюда же входят и жилища). Они разделяются на укрепленные (чаще называются городищами) и неукрепленные (поселки). Это могут быть города и крепости, стойбища и земледельческие или ремесленные поселения, походные лагеря армий и укрепленные замки.

Большинство подобных памятников статичны, они постоянно находятся (и находились) на одном месте. Однако стоянки и прочие временные поселения зачастую не имеют одного и того же местоположения. Поэтому их обнаружение в основном является делом случая.

Городища обычно обнаруживают по остаткам валов и стен. Вообще, большая часть работы археолога происходит в архиве. Здесь находится информация в различных письменных источниках - от легенд и былин до отчетов научных разведок. Сказания, кстати, играют немалую роль. Троя была обнаружена Генрихом Шлиманом именно благодаря точному следованию им «Илиаде» Гомера.

Следующим местом, где хорошо сохраняются вещественные источники истории, как ни странно, являются погребения. Под слоем земли в сухих районах планеты некоторые предметы могут пролежать тысячи лет и сохранить свою форму. Более влажные места, конечно, уничтожат многие материалы. Однако, например, некоторые виды дерева в воде окаменевают.

Итак, в захоронениях археологи находят не только предметы быта древних людей, но и различные элементы, говорящие о верованиях, ритуалах, социальном устройстве общества и прочем.

Также к памятникам относятся ритуальные места (святилища, капища) и мастерские. Если знать, как интерпретировать находки, то можно получить очень много интересной и важной информации.

Последним, но не менее важным комплексом являются случайные находки. Все - от кладов до случайно потерянной пуговицы - может рассказать профессиональному исследователю о прошлом.

Как мы уже убедились, большинство знаний о древних обществах - вещественные. по доходят до нашего времени не всегда в целости и сохранности, поэтому археологам и антропологам часто приходится обращаться за помощью к реставраторам, которые помогают им восстановить оригинальный облик предметов.

Этнография

В советскую эпоху это была отдельная наука, сегодня же ее чаще причисляют к составляющим антропологии. Она изучает (точнее, описывает) народности мира. Данные, с которыми работает антропология, - это не только вещественные источники. Примеры нематериальных памятников - песни и устные сказания. Во многих племенах просто нет письменности, и подобная информация передается от родителей детям из уст в уста.

Поэтому этнографы зачастую работают не как исследователи, а как коллекционеры и хранители разнообразных традиций народов мира. Если вы взглянете на записи испанцев и португальцев XV - XVI веков, то будете удивлены. Очень многих описанных вещей и явлений больше не существует.

Племена уничтожаются, ассимилируются (а значит, пропадает одна из самобытных культур). Вследствие глобализации стираются различия между народами. Даже языки могут исчезнуть. И если они не были записаны, то о них больше никто и никогда не узнает.

Что нам предлагает этнография? Какие вещественные источники? Фото, аудиозаписи песен, видео обрядов, письменная фиксация разных сфер жизни народа - все это изучается и сопоставляется.

Подобные описания стали делать очень давно, но в древнем мире они были больше похожи на сказки с неимоверным количеством домыслов. И только в позднем Средневековье появляются исследователи, которые сопоставляют и быт удаленных племен, например, индейцев, аборигенов Австралии, бушменов и прочих собирателей-охотников.

Оказывается, наблюдая за жизнью народностей, стоящих на ступени «предцивилизации» в современном ее понимании, мы можем узнать, какие были отношения в каменном, медном, бронзовом, железном веках.

Важным моментом является то, что в школе с детьми разбирают вещественные источники (примеры). 5 класс - самое время для изучения традиций своего народа и постепенного перехода к общей информации о становлении человечества.

Эпиграфика

Второй по численности материал, из которого мы можем черпать знания о древних людях, - это написанные и нарисованные вещественные источники - картинки, летописи, мемуары, глиняные таблички, петроглифы, иероглифы,

Перечислять способы, которыми человечество пользовалось для сохранения информации, можно долго. Без них мы не имели бы ни малейшего понятия о событиях прошлого. Об этом можно говорить с полной уверенностью, так как археологические находки просто не в силах дать столько информации, сколько содержится в одной, даже самой короткой записке.

Одним из древнейших исследований, дошедших до нас, является широко известная «История» Геродота. Она датируется пятым веком до нашей эры. Одни из первых мемуаров написал Гай Юлий Цезарь. Их название - «Записки о галльской войне».
Но в целом биографии и воспоминания более характерны для эпохи Возрождения.

Конечно, письменные памятники очень богаты информативно, однако есть и свои минусы.

Во-первых, данные в них касаются пяти тысяч лет человеческой истории максимум. То, что было ранее, или не зафиксировано, или не расшифровано.

Второе - тенденциозность и особое внимание к высшим слоям при практически полном игнорировании простого народа.

Третье - основная масса древних текстов нам известна в виде переводов и переписанных копий. Оригиналов единицы. Кроме того, новых поступлений ожидать не приходится. А вот археологические вещественные источники люди обнаруживают регулярно.

В комплекс наук, изучающих письменные памятники, входят различные дисциплины. Первая, о которой стоит упомянуть, - палеография. Она занимается сбором и расшифровкой древних алфавитов, шрифтов, способов написания. В общем, без ее усилий ученые не смогли бы качественно работать с текстами.

Следующая наука - нумизматика. Она работает с надписями на монетах и банкнотах (подраздел - бонистика). Папирология изучает информацию, имеющуюся в свитках папируса.

Однако самыми достоверными считаются бытовые надписи. Они короткие и не содержат хвастовства и преувеличения.

Таким образом, мы разобрали с вами науки, изучающие вещественные источники, что это такое, какие виды памятников существуют, как с ними работают. Далее поговорим о материалах, касающихся трех наиболее ярких эпох в истории человечества - Древней Греции, Рима и Средневековья.

Письменные источники Древней Греции

Как мы уже говорили выше, информация о прошлом содержится во многих артефактах. Однако наиболее информативными являются именно надписи или записи.

Период античности вообще и Древняя Греция в частности ознаменованы появлением ученых и исследователей. Зачатки большинства наук, которые успешно развиваются сегодня, уходят корнями именно в эту эпоху.

Итак, какие вещественные источники истории Эллады нам известны? Непосредственно о мы поговорим чуть позже, а сейчас окунемся в мир древнегреческой литературы.

Наиболее древними являются записи Гекатея Милетского. Он был логографом, описывал историю и культуру своего города и соседних полисов, по которым путешествовал. Вторым известным нам исследователем был Гелланик Митиленский. Его труды дошли до нас в отрывочных записях и большой исторической ценности не несут. В работах логографов часто легенды и вымысел сплетаются с действительностью, и их сложно разделить.

Первым достоверным историком был Геродот. В V веке до нашей эры он написал многотомный труд «История». Им была предпринята попытка объяснить, из-за чего началась война между персами и греками. Для этого он обращается к истории всех народов, которые входили в данные империи.

Вторым в хронологическом порядке был Фукидид. В своих работах он постарался осветить причины, ход и последствия Пелопонесской войны. Заслуга этого грека в том, что он не обращался к «божественному провидению», чтобы объяснить причины происходящего, как Геродот. Он ездил по памятным местам, полисам, разговаривал с участниками и очевидцами, что дало возможность написать истинно научный труд.

Таким образом, письменные вещественные источники - это не только гипотезы, идеологические происки или политическая пропаганда. Среди них нередко встречаются и основательные труды.

Материальная культура Эллады

Сегодня изучение античных государств занимает одно из ведущих мест среди областей исследования в археологии. Многие университеты начали изучать Грецию в конце XIX века, и сегодня работают целые школы на Балканах, занимающиеся разработкой методик и углубленным изысканием.

За этот век был накоплен огромный опыт и фактический материал по истории балканских полисов, таких, как Дельфы, Афины, Спарта, острова и малазийское побережье (Пергам, Троя, Милет).

Отечественные ученые еще со времен Российской империи занимались рассмотрением городов-колоний северного Причерноморья. Наиболее известны такие полисы, как Ольвия, Пантикапей, Херсонес Таврический, Танаис и прочие.

За годы исследований была накоплена масса материала - монеты, ювелирные изделия, оружие, надписи на твердом материале (камень, глина, геммы), остатки сооружений и прочее.

Все эти вещественные источники по истории Древней Греции позволяют нам представить образ жизни, быт, занятия эллинов. Мы знаем об охоте и пирах, поскольку подобные сцены часто изображались на сосудах. По монетам можно судить о внешности некоторых правителей, гербах городов, отношениях между полисами.

Печати и надписи на сосудах, домах, вещах также много рассказывают о той эпохе.
Находки, относящиеся к древнему миру (Египет, античные государства, Месопотамия) - одни из самых красивых. После падения Рима стартовала эпоха упадка, когда красота перестала цениться, поэтому начало средних веков ознаменовано более грубыми вещами.

Письменные источники Древнего Рима

Если греки больше были склонны к философии, размышлению, изучению, то римляне стремились к военным победам, завоеваниям и праздникам. Не зря присказка «хлеба и зрелищ» (а именно их требовал плебс от императоров) дожила до наших дней.

Итак, этот суровый и воинственный народ оставил нам многочисленные вещественные источники. Это города и дороги, предметы быта и оружие, монеты и ювелирные украшения. Но все это не дало бы и сотой доли того, что мы знаем о Риме, если бы не письменные памятники культуры.

В нашем распоряжении есть разнообразный материал, поэтому исследователи могут досконально ознакомиться с большинством граней римской жизни.

Первые сохранившиеся записи рассказывают о погодных условиях, урожаях. Также в них содержатся хвалебные гимны жрецов. Вообще, материалы, относящиеся к ранней истории и дошедшие до нас, представлены в стихотворной форме.

Публий Сциволла написал «Великие анналы» объемом в восемьдесят книг. Полибий и отметились произведениями по сорок томов. Но всех превзошел Тит Ливий. Он написал историю города Рима от основания до его современности. Эта работа вылилась в 142 книги.

Ораторы и поэты, полководцы и философы - все старались оставить память о себе для потомков.

Сегодня вы сможете практически во всех социальных сферах обнаружить влияние, которое оказали римские вещественные источники. Примеры относятся к области юриспруденции, медицины, военного дела и пр.

Памятники Древнего Рима

Не менее увлекательным материалом являются археологические находки, сделанные во всех частях некогда громадной империи. Пространство от Атлантического океана на восток до Средней Азии, Европа и Северная Африка - все это некогда находилось в границах одного государства.

Вещественные источники по истории иллюстрируют нам эпоху великих свершений, завоеваний и не меньшей распущенности, особенно в крупных городах.
Благодаря находкам стало известно, что Италия была заселена еще с палеолита. Свайные поселения и стоянки с каменными орудиями труда не оставляют в этом ни капли сомнений.

Не менее интересный пласт доримского периода - эпоха этрусков. Достаточно высокоразвитая культура, носители которой впоследствии были завоеваны и ассимилированы римлянами.

Золотые пластины с текстами рассказывают, что этруски поддерживали мирные отношения с греческими полисами и Карфагеном.

Римский форум, дороги и акведуки и сегодня захватывают дух, что же говорить о том времени, когда они не были в руинах?!

Это лишь часть того, что вещественные источники нам открывают о прошлом.
Наиболее известным памятником, несомненно, являются Помпеи. Город в одночасье погиб из-за извержения Везувия, который находится неподалеку. Благодаря многим тоннам пепла ученые обнаружили хорошо сохранившиеся останки жителей и потрясающие интерьеры римских усадеб. В них только немного поблекли краски! Сегодня можно прогуляться по улицам античного города, с головой окунуться в атмосферу того времени.

Средневековые источники

Это «темные» столетия, в течение которых человечество приходило в себя от упадка после падения античных государств.

Вещественные источники Средневековья можно разделить на несколько групп.
К первой относятся, несомненно, наиболее крупные и заметные - города, оборонительные сооружения, крепости.

Далее идут памятники, несущие много информации, а именно - письменные свидетельства эпохи. К ним относят анналы, летописи, нотные записи гимнов, указы правителей и рабочую документацию ремесленников, купцов и пр.

Однако вещественные источники Средневековья не так многочисленны, как хотелось бы. О пятом - девятом веках практически не сохранилось письменных упоминаний. Большинство информации об этом времени мы получаем из легенд, сказаний.

Влажный климат, низкий уровень производства, фактическое возвращение к первобытно-общинному строю сделали свое дело. Находки выглядят ужасающе, если сравнивать античные памятники и вещественные источники Средневековья. Фото музейных экспонатов подтверждают этот факт.

Особенность эпохи заключалась в том, что народы, населявшие окраины Римской империи, были малограмотны. Свои обычаи они передавали от дедов внукам в устной форме. Записи же в это время велись в основном потомками знатных патрициев или монахами, зачастую на латыни или греческом. Национальные языки прорываются в книги только в конце данного периода.

Мы не владеем всей информацией о социальном положении племен раннего средневековья. Ни технологии, ни общественная жизнь, ни классовая структура, ни мировоззрение - ничто не поддается восстановлению в полной мере.

В основном по находкам получается разобраться только с верованиями, военной и ремесленной сферами. Только три этих области освещают найденные вещественные источники Средневековья. Примеры можно привести из области сказаний, легенд, оружия и инструментов с именами, а также захоронений.

В статье мы с вами разобрались в таком непростом понятии, как памятники материальной культуры, ознакомились с науками, изучающими подобные находки, а также рассмотрели несколько примеров из двух исторических периодов.

История средних веков охватывает длительный период, насыщенный многообразными событиями. Он ознаменовался возникновением и развитием новых форм экономической и общественно-политической жизни, значительным прогрессом в развитии материальной и духовной культуры по сравнению с предыдущими историческими эпохами. Наряду с проявлением феодального насилия, невежества, господством догматического мировоззрения и жестоким преследованием инакомыслия, голодом и опустошительными эпидемиями средневековье оставило в памяти человечества примеры героической борьбы народных масс против угнетения, патриотических движений против иноземных завоевателей, ранних проявлений свободомыслия. В сокровищницу мировой культуры по праву вошли выдающиеся произведения писателей, поэтов и мастеров средневековья, памятники народного творчества. К концу этой эпохи относится переворот в развитии естествознания, расцвет гуманистической мысли, появление шедевров Ренессанса.

Термин «средние века» (точнее «средний век» - от лат. medium aevum) возник в Италии в XV-XVI вв. в кругах гуманистов". На разных этапах развития исторической науки в понятие «средние века» вкладывали различное содержание. Историки XVII- XVIII вв., закрепившие деление истории на древнюю, среднюю и новую, считали средние века периодом глубокого культурного упадка в противовес высокому взлету культуры в античном мире и в новое время. В дальнейшем буржуазные историки не смогли выдвинуть какого-либо единого научного определения понятия «средние века». В современной немарксистской историографии преобладает мнение, что термины «средние века», «древний мир», «новое время» лишены определенного содержания и приняты лишь как традиционные деления исторического материала.

Марксистско-ленинская историческая наука вкладывает в эту традиционную периодизацию совершенно иное содержание. Рассматривая исторический процесс как закономерную смену общественно-экономических формаций, историки-марксисты понимают средние века прежде всего как время возникновения, господства и упадка феодальной общественно-экономической формации, сменившей рабовладельческий или первобытнообщинный строй, а затем в новое время уступившей историческую арену капитализму. Тем не менее понятия «средние века» и «феодализм» не вполне тождественны. С одной стороны, в период средневековья с феодализмом сосуществовали и иные общественно-экономические уклады (патриархальный, рабовладельческий, затем капиталистический). Более того, долгое время в раннее средневековье в ряде регионов Европы (особенно в Византии, Скандинавских странах) феодальный способ производства не был господствующим. С другой стороны, феодальный уклад сохранялся в экономике многих

От этого латинского термина ведет свое происхождение и термин «медиевистика), которым называют область исторической науки, изучающую историю средних веков

стран столетиями спустя после средневековой эпохи. Поэтому лишь рассматривая формацию в диалектике всех этапов ее развития, можно говорить о том, что по своей сущности средневековая эпоха была феодальной.

Почти все народы, ныне населяющие Европу и Азию, а также многие народы Африки и Латинской Америки прошли в своем развитии стадию феодальной формации и, следовательно, пережили свое средневековье. Поэтому в советской исторической науке понятие «средние века» относится не только к истории европейских народов. Ему придается всемирно-историческое значение. Данный учебник посвящен истории стран Западной и Центральной Европы, а также Византии.

Источники по истории средних веков V-XV вв.

Под историческим источником понимается все созданное в процессе человеческой деятельности или испытавшее ее воздействие. Все что в ходе истории порождалось или видоизменялось обществом, объективно отражает его развитие, несет в себе информацию о нем. Исторический источник неисчерпаем. Проблема в том, как извлечь и правильно истолковать содержащуюся в нем информацию.

Классификация средневековых источников. Применительно к средневековью целесообразно выделить пять типов источников, различающихся по формам фиксирования социальной информации: 1) природно-географические, т. е. поддающиеся непосредственному изучению данные о ландшафте, климате, почвах, растительности и других компонентах окружающей среды, как подвергшихся воздействию человеческой деятельности, так И просто важных для понимания ее конкретно-географической специфики; 2) этнографические, представленные дожившими до наших дней старинными технологиями, обычаями, стереотипами мышления, обликом жилищ, костюмом, кухней, а также фольклором и древними пластами современных живых языков; 3) вещественные, к которым относятся добытые археологией или как-то иначе уцелевшие материальные реликты прошлого: постройки, орудия труда, средства транспорта, домашняя утварь, оружие и т. д.; 4) художественно-изобразительные, отразившие свою эпоху в художественных образах, запечатленных в памятниках архитектуры, живописи, скульптуры и прикладного искусства; 5) письменные, каковыми считаются любые тексты, записанные буквами, цифрами, нотами и другими знаками письма.

В принципе лишь сочетание данных всех типов источников позволяет составить всестороннее представление о средневековом обществе. Однако в практической работе медиевиста они играют неодинаковую роль. Вещественные источники имеют наибольшее значение при исследовании раннего средневековья. Фольклорные, этнографические источники, напротив, наиболее важны для изучения позднего средневековья, так как за редкими исключениями при передаче информации по памяти более или менее точно сохраняются реалии и представления лишь сравнительно недавнего времени. Главными же для всех периодов средневековья и

почти для всех аспектов его истории являются источники письменные, причем с течением времени, в связи с распространением грамотности и улучшением условий хранения рукописей, их количество, разнообразие и информативность возрастают.

Средневековые письменные источники уместно разделить на три класса: 1) нарративные (повествовательные), описывающие реальную или иллюзорную действительность во всем богатстве ее проявлений и в относительно свободной форме; 2) документальные, фиксирующие отдельные моменты преимущественно социально-экономической, социально-юридической и социально-политической жизни посредством специальной, во многом формализованной лексики; 3) законодательные, которые, будучи также юридическими по форме, отличаются от документальных тем, что отражают не только (подчас и не столько) существующую правовую практику, но и преобразующую волю законодателя, желающего эту практику изменить, а главное - попыткой упорядочить общественные отношения, систематизировать социальные градации и ситуации. Постепенно, особенно в эпоху Возрождения, в рамках нарративных, а отчасти и законодательных источников конституируется особый класс научной литературы, где описание явлений уступает место раскрытию их сущности при помощи теоретического анализа.

Несколько раньше от нарративных памятников отделилась художественная литература, отображающая действительность путем обобщения различных явлений в художественных образах.

Названные классы письменных источников распадаются на виды. Так, среди нарративных источников выделяют исторические повествования, специально освещающие ход политических (по преимуществу) событий; разнообразные агиографические сочинения, рассказывающие о подвижничестве и чудесах святых; памятники эпистолярного творчества; проповеди и всевозможные наставления; до определенного времени также научная и художественная литература. В свою очередь они могут быть поделены на многочисленные разновидности. Например, среди исторических сочинений средневековья различают анналы, хроники, биографии, генеалогии и так называемые истории, т. е. посвященные какому-либо конкретному событию или отрезку времени «монографии». Хроники делят по различным признакам на всемирные и местные, прозаические и стихотворные, церковные и светские, расчленяя последние на сеньориальные, городские и т. д.

Будучи удобной в работе, эта классификация, разумеется, достаточно условна. Ведь монета или исписанный пергаментный свиток могут рассматриваться одновременно как источник вещественный, художественно-изобразительный и письменный. Средневековые нарративные источники нередко включают в себя тексты документов, а последние - пространные экскурсы повествовательного характера. Отнесение источника к тому или иному разряду определяется спецификой информации, получаемой при анализе его с той или иной точки зрения.

2. Предмет, хронологические рамки «Истории Средних веков», понятие «медиевистики».

Под историческим источником понимается все созданное в процессе человеческой деятельности или испытавшее ее воздействие. Применительно к Средневековью целесообразно выделить пять типов источников:

1) природно-географические, т.е. данные о ландшафте, климате, почвах, растительности и,

2) этнографические, старинными технологиями, обычаями, обликом жилищ, костюмом, кухней, стереотипами мышления, фольклором;

3) вещественные постройки, орудия труда, домашняя утварь, оружие и т.д.;

4) художественно-изобразительные памятниках архитектуры, живописи, скульптуры и прикладного искусства;

5) письменные, каковыми считаются любые тексты, записанные буквами, цифрами, нотами и другими знаками письма.

Они играют неодинаковую роль. Вещественные источники имеют наибольшее значение при изучении раннего Средневековья, относительно бедного текстами и произведениями искусства. Фольклорные и другие этнографические источники, напротив, наиболее важны для изучения позднего Средневековья, Главными же являются источники письменные, Средневековые письменные источники уместно разделить на три класса:

1) нарративные (повествовательные),

2) нормативные, отражающие не только существующую правовую практику, но и волю законодателя, местные обычаи, постановления церковных соборов, уставы монастырей, ремесленных цехов, университетов и т.д.;

3) документальные, фиксирующие отдельные моменты преимущественно социально-экономической, -юридической -политической жизни посредством специальной, во многом формализованной лексики. В рамках нарративных источников постепенно, складывается особый класс научной литературы, Несколько раньше от нарративных памятников обособляется художественная литература, отображающая действительность путем обобщения явлений в художественных образах. Названные классы письменных источников подразделяются на виды. Так, среди нарративных источников выделяют исторические повествования, агиографические сочинения, рассказывающие о подвижничестве и чудесах святых; памятники эпистолярного творчества; проповеди и всевозможные наставления; до определенного времени также научная литература, представленная всевозможными трактатами. В свою очередь они могут быть поделены на многочисленные разновидности. Например, среди исторических сочинений Средневековья различают анналы, хроники, биографии, генеалогии и так называемые истории, Хроники делят на всемирные и местные, прозаические и стихотворные, церковные и светские, последние - на королевские, городские, семейные и т.д.

Средневековые письменные источники по сравнению с источниками по истории античности или нового времени обладают определенными особенностями. В силу малого распространения и в целом низкого уровня грамотности в средние века к письму обращались сравнительно редко. Культура той эпохи, прежде всего раннего средневековья, была в значительной мере устно-ритуальной, так что информация в основном передавалась по памяти. Между живым разговорным языком и языком письменным существовал разрыв, сказавшийся на стиле, терминологии и характере использования изучаемых источников. Положение стало меняться только во второй период средневековья, когда появляется все больше текстов на народных языках. К XIV - XV вв. в большинстве стран Западной Европы они уже преобладают, однако в некоторых областях общественной жизни (дипломатия, церковь, наука) латынь сохраняет свои позиции вплоть до нового времени. Кроме того, в ряде стран латынь сосуществовала сразу с двумя народными языками - местным и чужеземным.

Слабо описана Технология производства, урожайность с\х культур, имущественное расслоение, тип семьи, повседневная жизнь, мировосприятие народных масс и др. Искомые сведения присутствуют, как правило, в виде скрытой информации, уловить которую бывает трудно.

До недавнего времени источниковедение различало внешнюю и внутреннюю критику источника, однако современное источниковедение основывается на комплексном, целостном изучении памятника.

Незаменимую помощь в интерпретации источника как продукта определенной социокультурной среды оказывают неписьменные источники и изучающие их вспомогательные исторические дисциплины: историческое ландшафтоведение, археология, этнография, ономастика (наука об именах собственных, в том числе о географических названиях), искусствознание, нумизматика и др. Надежным средством познания прошлого остается апробированный многими поколениями ученых метод сочетания данных различных видов и классов источников, которые, освещая общество как бы с разных сторон, не просто дополняют, но и корректируют друг друга. В последние десятилетия этот метод получил дополнительный импульс в связи с развитием междисциплинарных исследований.

Широко проникают в медиевистику количественные методы анализа источников.

Средневековые письменные источники

В средневековых письменных источниках ритуал отправления на «тот свет» нашел лишь очень слабое и фрагментарное отражение. И тем не менее из сравнительного анализа содержащихся в них данных можно почерпнуть немало существенного для понимания характера этого обычая у древних славян.

А.Котляревскому при изучении обычного права балтийских славян удалось выявить ценнейшие свидетельства относительно обычая умерщвления в старости у балтийских славян и соседних с ними народов . Опубликованные им сведения из средневековых хроник или из сочинений средневековых писателей, описывающих то, что они слышали, видели или читали в сочинениях своих предшественников, содержат сведения об архаических формах обычая. Это вполне естественно и находится в связи с наиболее длительной сохранностью архаического бытового уклада у балтийских славян. Некоторые из этих описаний кажутся столь невероятными, что А.Котляревский отнес их даже за счет фантастического вымысла средневекового воображения, пропитанного самыми разными слухами и рассказами о далеких экзотических странах. Такой подход к тем сведениям, без всякой попытки анализа их, для Котляревского, не занимавшегося этнологией первобытных народов, понятен и объясним. Нам же надлежит проанализировать приведенные им сведения и привести их в систему.

Отметив возможность существования у древних балтийских славян обычая убийства стариков, А.Котляревский не пытался найти ему обяснение, выявить мировоззренческую его основу или функциональную направленность.

Однако он обращает внимание на противоречивость содержащихся в средневековых источниках сведений, которая создает трудности для понимания истинного положения стариков у славян.

«О положении старых, немощных людей в семье у балтийских славян сохранились двоякого рода известия. По Гельмольду — старики пользовались вниманием, почтением и присмотром потомков и родичей: уважение и уход за родителями считались у славян первою добродетелью… По другим известиям у балтийских славян существовал обычай предавать старых, неспособных к вой не и работе людей — насильственной смерти. Сыновья и потомки не только убивали их или заживо погребали, но даже будто бы, сварив, — съедали…»

Из свидетельств, на которых основаны заключения Котляревского, следует выделить три:

1) писателя XI в. Ноткера: «…велеты… не стыдятся утверждать, что съедают своих родителей с большим правом, чем черви…»;

2) Цайллера: «…в прежнее время в Вагрии, Люнебурге и других славянских землях дети убивали своих престарелых родителей и родственников, варили и съедали их или заживо погребали…» (при этом отмечается добровольность подчинения своей участи со стороны стариков);

3)в произведении неизвестного автора начала XVIII в. «Об округе и наименовании вендской околицы Древан» содержится описание того, как в 1220 г. был спасен старик от преждевременной смерти, прослуживший затем у своего спасителя 20 лет в качестве привратника. Из описания явствует, что старик был отнят силой при помощи сопровождающей спасителя свиты. Поскольку из описания недостаточно ясно, в лес или на костер вели старика, фразу целесообразнее привести на немецком языке:

«…Im Jahre 1220… Lewin… seh dass einige Wenden mit einem alten Mann ins Holz wollten.

— Wohin mit dem Alten?

Приведенные Котляревским разновременные сведения свидетельствуют о том, что у балтийских славян в X—XIII вв. в культе предков существовали различные наслоения, представлявшие собой разные уровни в стадиальном развитии культа предков .

Совершенно ясно, что в XIII в. обычай преждевременного умерщвления «стариков» вступил на путь разложения, находился уже в состоянии деградации. Пока не удается найти в других источниках подтверждения существованию у славян обычая Ритуального съедения предков даже и в самом отдаленном прошлом. Сопоставление этого известия возможно только со сказками, в которых Баба‑Яга фигурирует как людоедка, а также со сказочным описанием уединенного в непроходимой чаще домика, где в потаенном месте находятся расчлененные человеческие тела и обрубки их .

Функциональное содержание ритуального съедения предков заключается преимущественно в приобщении к силе предков, удержании этой силы в своей среде

Для понимания функционального назначения ритуального съедения «стариков» и стадиального уровня его в культе предков показательны различные античные и средневековые свидетельства. Геродот, рассказывая об обычае массагетов, сообщает: «Никакого предела для жизни человека они не устанавливают. Но если кто у них доживает до глубокой старости, то все родственники собираются и закалывают старика в жертву, а мясо варят вместе с мясом других жертвенных животных и поедают. Так умереть — для них величайшее блаженство. Скончавшегося же от какого‑нибудь недуга они не поедают, но предают земле. При этом считается несчастьем, что покойника по его возрасту нельзя принести в жертву» .

Следующая стадия того же ритуала описана Геродотом у исседонов. «Когда умирает чей‑нибудь отец, все родственники пригоняют скот, закалывают его и мясо разрубают на куски. Затем разрезают на части также и тело покойного отца того, к кому пришли. Потом все мясо смешивают и устраивают пиршество. С черепа покойного снимают кожу, вычищают его изнутри, затем покрывают позолотой и хранят как священный кумир. Этому кумиру ежегодно приносят обильные жертвы. Жертвоприношения совершает сын в честь отца, подобно тому, как это происходит на поминальном празднике у эллинов» .

В «Путешествии в восточные страны» Рубрука есть глава «О разных народах этих стран и о тех, кто имели обычай есть своих родителей», где содержится весьма интересное для нас описание эволюции форм культа предков. «…Тибетцы, люди, пожиравшие прежде своих умерших родителей, так как, по чувству сыновней любви, они не признают для них другой могилы, кроме своих внутренностей. Теперь, однако, они это оставили, так как стали возбуждать отвращение у всех народов. Однако они все еще делают красивые чаши из голов родителей, чтобы при питье из этих чаш вспоминать о родителях во время своего наслаждения. Это рассказал мне очевидец» . В этом сообщении повествуется о перерождении обычая поедания предков.

Еще более выразительно выглядит рассказ о перерождении ритуала в сообщении Геродота о падеях: «Из всех известных нам восточных азиатских народов у восхода солнца индийцы — первый народ, о котором у нас есть, по крайней мере, определенные сведения… В Индии есть много разных племен, говорящих на разных языках… К востоку обитают кочевые индийские племена, питающиеся сырым мясом. Они называются падеями… Когда ктонибудь занедужит, то, если это мужчина, его убивают ближайшие друзья — мужчины же. Ведь, по их словам, недуг, снедающий больного, загубит для них его мясо. А тот уверяет, что вовсе не страдает от недуга. Они же, не внимая его словам, умерщвляют его и затем поедают труп. Если же недуг поражает женщину, то ближайшие родственницы больной поступают с ней так же, как мужчины. Что же касается старцев, то их торжественно закалывают (и приносят) в жертву (божеству) и также съедают. Впрочем, до преклонного возраста доживает у них немного людей, так как всякого убивают уже раньше, если он страдает каким‑либо недугом» .

Приведенные свидетельства важны для понимания этого ритуала у славян в нескольких аспектах. Во‑первых, по всей видимости, умерщвление стариков и больных — явления, связанные друг с другом, но не аналогичные полностью. Во‑вторых, существенно свидетельство Геродота о более архаической форме умерщвления больных женщин ближайшими родственниками у падеев. Это конкретное проявление закономерности, свойственной истории народной обрядности, — более устойчивая сохранность архаических ритуалов в женской среде, как и переход на женскую среду отживающих ритуалов в процессе их трансформации и деградации. Совокупность приведенных свидетельств говорит о том, что ритуальное умерщвление предков — явление чрезвычайно сложное, генезис которого прошел через многие стадии. Важно то, что ритуал отправления на «тот свет» предполагает довольно высокую ступень социально‑культурного развития в целом и культа предков в частности. Генезис ритуала — вопрос специальный, и рассмотрение его возможно лишь на материалах дославянских народов, поскольку относительно славян мы располагаем лишь данными о пережиточных формах явления. С уверенностью можно сказать лишь, что связывать ритуальное умерщвление предков исключительно с меркантильными обстоятельствами (голод, трудности кочевого быта и т. п.) едва ли правомерно. Более того, все известные нам формы обычая, так или иначе определявшиеся практицизмом (умерщвление стариков во время голода при нехватке продовольствия в семье, оставление стариков при перекочевках на другие места и т. п.), несут в себе те или иные признаки деградации явления. Так, Котляревский приводит рассказ Геймриха из «Севернофризской хроники» об очень позднем случае отправления на «тот свет» старухи, не имевшей сил следовать в поход вместе с остальными и погребенной заживо. Указав дату случая — 1607 г., автор делает очень существенную для нас ремарку: «такой же обычай существовал в прежнее время и в славянских землях» .

Судя по летописным свидетельствам, в XI в. эпизодически, при особых обстоятельствах, рудименты ритуала проявлялись на окраинах Киевской Руси. В Ипатьевской летописи под 1024 г. сообщается: «… вьлсви в Суждалцих. избиваху старую чадь по дьяволю наоученью и бесованию глаголюще. яко си держать гобино…»

Принимая во внимание существующее мнение о том, что имеются в виду волхвы финно‑угров — веси, чуди или корелы, следует заметить, что, даже если бы оно и получило бесспорное обоснование, в данном случае это не меняет дела, поскольку речь идет о проявлениях ритуала у славян, вопрос же об эпизодических исполнителях его в данном случае не существен. Действия волхвов, не принадлежащих к данному обществу, предполагают почву, делавшую возможным отправление обряда. Из летописи следует, что ритуал отправлялся не регулярно, а эпизодически, в силу особых обстоятельств, т.е. он уже деградировал, перейдя в пережиточное явление.

«Бесование», о котором говорилось в летописи, указывает на ритуальные действия. С уверенностью можно полагать произнесение нараспев ритуальных текстов, сопровождающихся ритуальными движениями в виде кружений, приплясываний, может быть, наподобие экстатических верчений болгарских нестинарий.

В описании ясно сказано, что поводом для действа служит неурожай, или вернее, угроза неурожая, голода. Это согласуется с преданием из Галиции, в котором потопление стариков вызвано длительной засухой. В предании действие развивается в полном соответствии с народными представлениями и основанными на них ритуальными действами по аналогии: засуха — потопление. Обычай топить старуху в деревенском водоеме во время засухи сохранялся у славян (в глуши, как редчайший пережиток) еще в XIX в.; обливание водой девушек (болгарская додола и т. п.) — по‑видимому, результат трансформации ритуального потопления отправлявшихся на «тот свет» предков, одна из форм перехода на молодежь языческих ритуалов.

В летописном свидетельстве, к сожалению, сведений о самом ритуале почерпнуть не удается, и единственное, что указывает на насильственное воздействие, — слово «избиваху» .

Для понимания сущности летописных свидетельств важен смысл понятия «старый» в древнерусском языке: кроме возрастного значения, оно заключало в себе понятие «почитаемый», «почтенный», «разумный», «опытный» . Таким образом, речь идет о почитаемых личностях. Это согласуется с ритуалом у малых народов Севера, относящемуся к почитаемым представителям общины. Д.К.Зеленин в неоднократно уже приводившейся работе о «добровольной» смерти, описывая ритуал, подчеркивает как одно из характерных проявлений обычая отправление на «тот свет» самых почтенных и уважаемых стариков селения.

Из свидетельства Ипатьевской летописи явствует, что преждевременное умерщвление почтенных стариков в XI в. еще носило ритуальный характер, имеющий аграрно‑магическую функцию, но было уже действом эпизодическим. Выражение «держат гобино» можно толковать и как «задерживают рост зерна», и как «создают препятствие урожаю». Вероятнее всего, в свидетельстве говорится о том, что волхвы отправляли на «тот свет» достойнейших представителей старшего поколения для предотвращения надвигающегося неурожая. Деградация ритуала проявляется в опасении угрозы, связанной в известной мере и с тем, что на земле пребывали те, кому пора было отправляться к праотцам. По всей видимости, проявление деградации обычая и в отходе от регулярного и своевременного отправления его.

Это свидетельство содержит еще одно важное указание: ритуал, имеющий аграрно‑магические функции, состоял в ведении волхвов и отправлялся ими, целиком составляя их компетенцию.

Мы располагаем еще одним летописным свидетельством, несколько более поздним и по времени, и по существу самого отображаемого явления.

В «Повести временных лет» под 6579 годом (1071) описывается следующее:

«Бывше бо единою скудити в Ростовстеи области, вста‑ста два волъхва от Ярославля, глаголюща.яко ве все, кто обилье держить. и поидоста по Волзе, кде придут в погосте, туже нарицаху лучшие жены глаголюща, яко си жито держить, а си мед, а си рыбы, а си скору. И привожаху к нима сестры своя, матере и жены своя… и убивашета многъи жены…

И ре има. что ради погубиста толико члвк? Онема же рекшема.яко ти держать обилье, да аще истребиве сих, будет гобино»

Проявлением более поздней ступени в трансформации обычая по сравнению с предыдущей, описанной в Ипатьевской летописи, прежде всего, является то обстоятельство, что на насильственную смерть были обречены лишь женщины. Более стойкая сохранность архаических ритуалов в женской среде, большая устойчивость женской обрядности, а также переход на женскую среду обрядности, составлявшей прежде мужскую компетенцию, — характерные процессы при деградации ритуального действа. Следующую ступень составляет превращение в женскую обрядность ритуальных действ при перерождении их в драматизированно‑игровые. Примером может служить превращение русалийских танцев с мечами, имевших глубоко ритуальный, магический смысл и строго обусловленные каноны в мужской среде, в танцы с мечами сербских «кральиц» или «конопице» западных славян. Наглядным образцом перехода архаических ритуалов из мужской среды в женскую при деградации их могут служить так называемые «кулашники» — особый вид святочного ряжения, существовавший в среде заволжского старообрядчества . Там по вечерам на святках до начала XX в. ходили по деревне группы парней (прежде — мужиков). Один из них — «смерть» — был облачен в белое одеяние наподобие савана и ходил с «косой» — символом смерти и основным атрибутом маски ее. Другой носил мешок, набитый соломой со смерзшимся навозом на дне: удар его опрокидывал в сугроб встречных прохожих (столкновения с «кулашниками» всячески избегали).

Это явление, по структуре очень сложное, со следами длительной трансформации, требует специального исследования для определения его основного функционального назначения. Можно сказать лишь, что оно несет в себе рудименты архаических явлений, и в числе их — пережитки мужских объединений, а также и ритуала отправления на «тот свет». О последнем свидетельствует персонаж — «смерть», основное действо — удар, опрокидывающий в сугроб. Сугроб — один из элементов ритуала отправления на «тот свет» (вывоз на санках в сугроб). Эта форма отразилась в поговорке «заедешь в ухаб — не выедешь никак». Солома также имела определенные функции в трансформированных формах ритуала. Навоз, помимо аграрно‑магического назначения, служил ударным предметом (ср., например, бич с камнем на конце — орудие ритуального отправления на «тот свет» у цыган Югославии) .

К середине XX в. этот вид святочного ряжения трансформировался в две разновидности. Молодые парни группами (состав которых не имел определенных рамок) обходили деревню, опрокидывая кулаками в сугроб случайных прохожих, по преимуществу — девушек, шедших на посиделки; «смерть» сохранилась лишь в памяти старшего поколения. Преимущественной же формой, свидетельствующей о последней ступени деградации ритуального явления, стало хождение юных девиц по двое, с сеткой мерзлой картошки, которой они шутя ударяли и прохожих, и домочадцев, обходя дома за сбором мелкого святочного вознаграждения.

Не менее наглядным примером может служить переход в женскую среду печения «козуль» — предмета одаривания колядующих детей, который еще в недалеком прошлом был элементом сочельнического ритуала, приготовлявшимся мужчинами (у потомков новгородских землепроходцев Терского берега Белого моря) .

Важнейшим проявлением процесса перехода изживающих себя ритуалов в женскую среду является трансформация ритуала отправления на «тот свет» в отправление состарившихся мужчин на женскую половину, переодевание их в женское платье и обречение доживать там жизнь, в высокогорьях Средней Азии .

«Повесть временных лет» содержит документальные данные о том, что ритуальное умерщвление состарившихся женщин продолжалось еще и после прекращения отправления на «тот свет» стареющих мужчин. Призывание волхвами «лучших жен» созвучно предыдущему летописному свидетельству об избиении «старой чади» Ипатьевской летописи. Однако здесь круг обреченных уже сужен.

Таким образом, в XI в. наблюдается процесс разложения ритуала на далекой периферии Киевской Руси. Он утратил характерную для него форму отправления на «тот свет» при достижении определенных возрастных или физиологических критериев. Положение это отразилось и в славянской устно‑поэтической традиции (с наибольшей ясностью — в варианте предания из Галиции)

Как и в предыдущем летописном свидетельстве, причиной отправления ритуального действия, хотя и при нарушениях ритуальных норм, является голод. Это согласуется со славянской фольклорной традицией, украинской в особенности. В ней содержатся основания для заключения о совершившемся перерождении функциональной сущности и предназначенности действа, что является чуть ли не самым очевидным свидетельством происходящего процесса перерождения ритуального явления в пережиточное. Основное функциональное назначение ритуала отправления на «тот свет» — предотвращение всяческих возможных катастроф и бедствий, неукоснительно и без всяких ограничений и исключений соблюдавшегося, общиной. Появление их, частичное и выборочное исполнение — признак начавшейся деградации обычая.

В XI в. у восточных славян — налицо превращение причины в следствие. Обычай, имевший целью предотвращение бедствий, и голода в том числе, частично, эпизодически исполняется при уже наступившем бедствии в надежде избавления от него.) Мы сталкиваемся в летописных свидетельствах со смещенными понятиями. Смысл ритуала заключался в отправлении на «тот свет» для поддержания общего благополучия общины. При деградации ритуала оставшиеся в живых «посланники», находясь на земле, воспринимаются при экстраординарных обстоятельствах задерживающими нормальный рост и созревание хлебов, ставящими под угрозу урожай, служащими как бы косвенным источником голода. Предпринимается частичное, выборочное отправление ритуала над наиболее достойными представителями старшего поколения, чтобы был обеспечен обычный урожай, ликвидирована угроза еще более сильного голода.

Перерождение функциональной сущности и направленности ритуала привели к смещению восприятия: ритуал, направленный на обеспечивание могущественного покровительства предков, отправляется частично для прекращения бедствия.

До превращения ритуального действия в грубый пережиток меркантильного характера остается один шаг.

С этим явлением мы сталкиваемся в позднем средневековье.

В средневековом обличении, выявленном Аничковым среди неопубликованных материалов, в числе прочих запретов рудиментов язычества указывается и избиение «старой чади», когда живется впроголодь .

Речь идет уже не о самом обычае, а о пережитке этого обычая. Смысл обычая, лежащий в идеологических представлениях общества, и обусловленное им функциональное назначение ритуала утрачены: вместо прежнего ритуального действа осталось лишенное какого‑либо идеологического обоснования убийство, сопровождавшееся в значительной мере случайными остатками прежнего строго разработанного и точно соблюдаемого ритуала.

О действиях, сопровождавших умерщвление стариков в позднем средневековье, а также и в более позднее время (немногочисленные, отрывочные свидетельства проявления его в XIX в.), можно судить по преданиям и тем кратким описаниям, которые сохранились, а также по лексике, отражающей исчезнувший обычай.

Отход от обычая, трансформация его в пережиток и сложение трансформированных форм этого пережитка происходили неравномерно не только у разных славянских народов, но и в различных местностях и локальных группах.

Дошедшие до нас сведения о поздних проявлениях пережитков обычая настолько отрывочны и фрагментарны, что не дают возможности составить представление о последовательном ходе процесса у славянских народов и локальных группах их.

Возможно лишь составить представление об общей картине течения этого процесса.

Ясно то, что сохранность пережиточных форм этого обычая непосредственно связана с общей устойчивостью архаики, и прежде всего рудиментов язычества в народной культуре. Как процесс трансформации обычая в пережиточные формы, так и сохранность пережитков этого обычая проходили совершенно неравномерно в разных славянских землях. В дошедших до нас материалах наблюдаются различия как по времени бытования, так и в локальных разновидностях.

Существенные различия наблюдаются уже в эпоху Киевской Руси. На рубеже XI—XII вв. в Киеве, как можно судить по поучению Владимира Мономаха, ритуал был уже отзвуком древности; следы его сохранились преимущественно в лексике. «Азь худый, седя на санех» — образное выражение, свидетельствующее о коренной трансформации явления: отправление ритуала сменилось намеком на него в поговорке (сохранявшейся в украинской народной традиции до недавнего времени в форме «садовить на саночкы») , «сбыраетця на саночкi!», «хоче iхаты на саночках» . В Суздальской земле наблюдается эпизодическое проявление обычая, в Ростовской земле — в трансформированном виде.

Примерно то же наблюдается у южных славян. Ясный след законодательного пресечения обычая сохранил средневековый далматинский законник: «Ко би ударно оца или матер, да му се она рука пред народом осиече» .

И тем не менее относительно местностей с устойчивой сохранностью архаики в народной культуре — Санджака, Черногории, Восточной Герцеговины на основании зафиксированных там народных преданий и рассказов можно заключить, что пережитки обычая пережили средневековье и встречались в новое время .

Но как у восточных, так и у южных славян и в позднем средневековье, и в новое время пережитки обычая носили эпизодический и узколокальный характер.

Следует отметить, что даже пословицы, отразившие это явление, уже давно исчезли из обихода. Смысл их оказался совершенно утраченным и понятен только знающим о самом обычае. Русская пословица: «Есть старый — убил бы его, нет старого — купил бы его» , — отразила тот переломный момент в истории культа предков и связанного с ним обычая умерщвления в старости, когда жизненный опыт, житейская умудренность старшего поколения была по‑настоящему оценена как гарантия нормального течения жизни общества. Красноречивым свидетельством происшедшего перелома восприятий служит пословица: «Есть старый куст, и дом но пуст» , а также примета: увидеть во сне куст или дерево в доме — к богатству, большому благополучию . Цена мудрости стала выше цениться, чем загробное покровительство предков, и отправление на «тот свет» сменяется культом старости. Словом, пословицы идентичны по смыслу первой группе вариантов украинского предания.

Сербская пословица «Према глави и оца по глави» — также исчезла из языка; смысл ее понятен лишь знающим сам обычай. Построение ее направлено на выражение осуждения обычая. Как всякая сложная пословица, она трудно переводима. Если попытаться точнее передать ее смысл, звучит она так: «Стоя против главы (семьи) — отца — его по голове!»

* * *

Таким образом, средневековые письменные данные, единичные, отрывочные, фрагментарные, что также служит показателем малой известности и слабой распространенности явления, а главное, давней бытности его — элементом социального уклада, как и данные устно‑поэтической народной традиции, свидетельствуют о том, что преждевременное умерщвление стариков в средневековье еще имело место у некоторых этнических групп, в отдельных местностях, но не носило качества социального характера, а было уже пережитком далекого прошлого.

В разных свидетельствах, как и в разных вариантах преданий или в разных пословицах (также малочисленных и имеющих слабое распространение), мы улавливаем лишь отражение отдельных элементов обычая, намеки на те или иные его черты или качества. Сравнительный анализ всех, взятых вместе, зафиксированных и сохранившихся данных, при сопоставлении с данными об обычае у народов, сохранявших обычай в более цельном состоянии, позволяет понять смысл тех или других его элементов, дает возможность составить представление о ритуале отправления на «тот свет» у древних славян.

Соображения о времени существования обычая как элемента социального уклада, основанного на определенных идеологических представлениях, возможны лишь на основе сравнительного анализа всех данных об обычае. Подтверждением положения о правильности отражения фольклорной традицией времени обычая — отдаленной древности, служит древнерусский фразеологизм «седя на санех». У Владимира Мономаха он фигурирует как поговорка, образное выражение, близкое по смыслу к таким, как «на смертном одре». Выражение это, кстати, также требует этимологического анализа в том же аспекте. Возможно, что оно тоже несет в себе какие‑то отзвуки, рудименты ритуального умерщвления. Созвучие «одр» и «одер» может оказаться не случайным, а результатом переноса прежнего значения на старое, неспособное к полезной деятельности животное.

Итак, в Киевской Руси ритуал отправления на «тот свет» фигурирует как языческий пережиток (хотя трудно предполагать, что во времена Киевской Руси явление это вовсе не имело места, если пережитки его встречались в XIX в. на близкой территории). Относительно Ростовской и Суздальской земель мы имеем летописные свидетельства об эпизодическом действии обычая, относящиеся приблизительно к тому же времени, что и «Поучение» Владимира Мономаха. Славянские материалы в силу их отрывочности, фрагментарности и поздней фиксации не позволяют проследить с точностью, в каких именно разновидностях существовал ритуал отправления на «тот свет» у древних славян и до каких пор у каких славянских народностей встречался в средневековье. Но несомненно существование у славян в средневековье деградированных форм его.

Для понимания формы обычая у средневековых славян очень важна формулировка русского средневекового запрета: в ней содержится показатель насильственного умерщвления. Слово «избивати» содержит в себе указание на применение какого‑то приема физического воздействия.

Для реконструкции ритуала отправления на «тот свет» и особенно для понимания функциональной сущности его средневековые источники содержат слишком мало данных.

Понимание древнеславянских форм обычая, как и рудиментов его в славянской народной традиции, возможно лишь при четком разграничении понятий: явление живое — явление в стадии деградации — пережиточное явление.

Вопрос о том, существовало ли ритуальное отправление на «тот свет» у древних славян в качестве элемента обрядового комплекса или в живом состоянии оно имело место лишь в праславян, у древних же славян ритуал вступил в стадию деградации или перешел в пережиточное состояние, при настоящем состоянии источников с полной определенностью выяснить не удается. Сравнительно‑исторический анализ фольклорных, этнографических, средневековых письменных и археологических источников позволяет допустить существование обычая как элемента социального уклада лишь в самый ранний период славянской истории, в эпоху же, отраженную славянскими письменными памятниками, проявляются рудименты его.

Трансформация ритуала в пережиточные формы, а также деградация пережиточных форм проходили неравномерно как у разных славянских народов, так и в различных местностях и локальных группах.

Проявления ритуала были, по‑видимому, более устойчивы у балтийских славян и у древлян. Противоречивость свидетельств Гельмольда, Цайллера и Ноткера (XI в.) относительно влиятельности старцев как в семейной, так и в общественной жизни балтийских славян, с одной стороны, и проявления ритуала проводов на «тот свет» — с другой, приводит к заключению о том, что дошедшие до нас средневековые письменные свидетельства отражают ритуал в процессе деградации.

В позднесредневековых свидетельствах речь идет уже не о ритуале, а о рудиментах его в разных формах, с различной степенью проявления архаических элементов. Проявления рудиментов ритуала связаны с общей устойчивостью архаики, сохранностью элементов язычества в народной культуре. Средневековые обличения и законодательные запреты созвучны отрицательному восприятию реминисценций обычая в народной среде, явствующему как из преданий, так и из пословиц, своим построением направленных на осуждение обычая. В них нашло отражение не столько само явление, сколько нравственная оценка его. С эволюцией психологии общества эволюционировало и восприятие обычая: прошлая неукоснительность исполнения сменяется образным раскрытием в фольклорной традиции безнравственности и бессмысленной жестокости действий, уже не находящих идеологического обоснования.

Народной славянской традицией отражен психологический перелом в восприятии обычая. Ритуальное действо, на определенной стадии языческого мировоззрения воспринимавшееся как элемент извечного кругооборота (жизнь — смерть — жизнь, средствами художественной изобразительности приобретает противоположную трактовку. У средневековых славян в культе предков существовали различные наслоения, представлявшие собой разные уровни в его стадиальном развитии. Фольклорная традиция, в соответствии с исторической истиной, отразила переход к высшей ступени культа предков, когда умудренность старшего поколения воспринимается как основа благополучия общества.

Сравнительный анализ приводит к заключению о том, что ритуал проводов на «тот свет» в качестве элемента социального уклада мог существовать у славян лишь в начальный период их истории. Показательнее всего в этом смысле обрядовая традиция: следы ритуала отразились в традиционной славянской обрядности в драматизированной, игровой форме. Они трудноуловимы под пластом длительных и разнородных наслоений.

В обрядовых действах переход к качественно новым формам культа предков проявляется в замене живого человека его знаком — чучелом или куклой.

Из описаний славянских ритуальных действ XIII в. видно, что ритуал проводов на «тот свет» трансформировался в драматизированные обрядовые действа, где вместо людей фигурирует знак их — мужское чучело.

Замена живых существ изображением их — типологическое явление в истории ритуалов. Очевидные свидетельства этому содержат обрядовые циклы разных времен и пародов: сущность кукол‑чучел идентична, разнятся они преимущественно приемами, способами и искусством изображения. В качестве примера можно привести хотя бы свидетельства античных авторов о замене сбрасывавшихся ежегодно в Тибр людей, достигших 60 лет, их антропоморфными изображениями.

Здесь наблюдается соотношение: обычай—обрядовое действо—игрище —игра, а также: ритуальный предмет — знак. Ритуальные проводы на «тот свет» пожилых людей в предварение наступающей старческой немощи трансформируются в обрядовые действа, где вместо живых людей (а затем заменивших их животных) фигурируют знаки их — кукла, чучело, птица, а также другие предметы‑символы вроде снопа, колоса, ветки и т. п. Функциональное содержание сохраняет частично аграрно‑магическую направленность, хотя, конечно, не остается аналогичным — оно утрачивает одни функции и приобретает другие. Так ритуал трансформируется в драматизированное действо, сохраняющее частично функциональное содержание, а вслед за тем — в молодежное игрище.

Функциональное содержание его утрачено и забыто. Последняя ступень перед исчезновением из народной традиции и окончательным забвением — детская игра. Тем не менее, для анализа древнего обычая, реконструкции ритуала и детская игра иногда может содержать элементы, позволяющие если не реконструировать его целиком, то понять существенные моменты, важные для восстановления утраченных звеньев во многих частях разорванной цепи.

От элемента социального уклада до превращения в пережиточное явление, в драматизированный элемент обрядности, а затем в молодежное игрище, и, наконец, в детскую игру языческий ритуал проходит длительный, сложный путь превращений. Основные формы древнеславянского ритуала проводов на «тот свет» выявляются посредством сравнительно‑исторического анализа трансформированных рудиментов их в славянской фольклорной традиции — устно‑поэтической (предания, пословицы), вокально‑хореографической (песни, танцы), обрядово‑драматической (обряды, игрища, игры) и изобразительной (чучела, куклы, приемы оформления костюмов ряженых и ритуальных предметов — дерева, снопа и т.п.).

Разработка поставленных вопросов возможна лишь при помощи сравнительно‑исторического анализа рудиментов ритуала в календарной обрядности.

2. Откуда мы знаем о Средневековье?

Средневековье закончилось более 500 лет назад, но, уходя, оно оставило после себя множество следов. Эти свидетельства прошлого, появившиеся в эпоху Средневековья и сохранившиеся до наших дней, называют историческими источниками.

Исторические источники очень разнообразны. Наиболее полную и подробную информацию о Средневековье дают нам письменные источники: законы, документы (например, завещания или описи земельных владений), исторические и литературные произведения.

Далеко не все когда-то существовавшие письменные источники сохранились до наших дней. Многие документы погибли во время пожаров и наводнений, войн и народных восстаний. Иной раз они гибнут и в наше время. Поэтому учёные стараются, чтобы документы попадали в специальные хранилища - архивы, а кроме того, стремятся по возможности публиковать их.

Шлем из погребения в Саттон-Ху.Реконструкция

О многом могут рассказать и изобразительные источники: иллюстрации в рукописных книгах, картины, скульптуры.

Один из самых знаменитых изобразительных источников - покрытый вышивкой ковёр (длиной более 70 м) из французского города Байё. На ковре воспроизводится история завоевания Англии нормандским герцогом Вильгельмом. Конечно, об этом событии XI века историкам многое известно и из письменных источников, но только здесь можно увидеть, как люди той эпохи строили корабли, сидели за пиршественным столом, держали оружие в бою.

Не менее важны для понимания прошлого и многообразные вещественные источники. Во многих старинных городах сохранились средневековые укрепления, церкви, дома. К вещественным источникам относятся также различная утварь, одежда, орудия труда, оружие и многое другое. Одни вещи из поколения в поколение сберегались в частных коллекциях и в музеях, другие попадают в музеи уже в наши дни в результате археологических раскопок (например, сокровище VII века из Саттон-Ху в Англии).

Эпизод сражения при Гастингсе. Фрагмент ковра из Байё. XI в.

А совсем недавно на юго-востоке Франции, в озере Паладрю, проводились подводные раскопки поселения, основанного на узком мысу в начале XI века. Спустя 30 лет оно было внезапно затоплено поднявшимися водами. Уходя, поселенцы едва успели захватить самое необходимое: деньги, часть инструментов и оружия. Остальное было затоплено, причём под водой сохранилось буквально всё: остатки жилищ, деревянная утварь, железные орудия труда, кости животных, семена растений и многое другое. Вот что узнали учёные благодаря этим находкам.

Жители посёлка умело сочетали занятия земледелием и скотоводством, рыболовством и ремёслами. Богатство утвари и найденные археологами 32 монеты, которые обронили жители, свидетельствуют о процветании поселения.

Золотая застёжка для плаща. Саттон-Ху. VII в.

Но особенно заинтересовало учёных то, что наряду с орудиями труда было найдено оружие, каким пользовались только настоящие воины: боевой топор, копья, обломки мечей. Значит, обитатели посёлка были одновременно и крестьянами, и воинами. Благодаря археологии удалось приподнять краешек завесы времени и узнать, как жили эти крестьяне-воины.

Немало могут рассказать о Средневековье и другие исторические источники: имена и названия, устные легенды и предания, народные обычаи, которые сохраняют черты глубокой старины.

Исследуя источники, поколения историков многое сумели узнать о Средневековье. Но это вовсе не означает, что все вопросы уже решены. Ведь история всегда тесно связана с современностью, и потому каждое поколение историков отвечает на духовные запросы своих современников, задаёт прошлому новые вопросы и получает на них новые ответы. Средневековье вызывает споры, а значит, оно по-прежнему небезразлично людям. Его познание продолжается.